29 червня 2015

Опять о грустном

Вчера был страшный день. Печальный, жуткий, невыносимый.
Вчера хоронили семнадцатилетнюю девушку, одноклассницу моего младшего.
Накануне вечером утонула в озере. По собственной неосторожности, а друзья не успели спасти. Ребята все в шоке. На родителей смотреть невозможно, сердце разрывается.
Не хотела я писать в блоге, но просто невыносимо носить эту боль в себе.
Всего месяц назад отгуляли выпускной. Все были такие счастливые, с кучей планов на будущее. И вот... Опять боль, опять горе...

23 червня 2015

Наш довічний сором...



"... президент страны жил на территории чужого частного зоопарка..."

Господи, і шо те дурне меле... який сором перед усім світом.

Почему не пишу про любовь?

Меня часто спрашивают, почему я не пишу стихи про любовь.
Не знаю. Не пишутся. Может, потому что в любви я полностью реализована: люблю самого лучшего в мире мужчину, а самый лучший в мире мужчина любит меня?
Но, скорее всего, склонность к стихосозданию дана мне свыше для чего-то другого, а не для описания любви.
- Вот, - сказал Боженька. - Я даю тебе мужчину твоей мечты - люби его. С ним ты познаешь всю полноту и глубину чувства, которое люди ищут веками, описывают веками, разгадывают веками. Тебе этого не нужно - твоя любовь вечная и взаимная. Ты мне нужна для другого: я дарю тебе способность писать лучше других - пиши.
И я пишу. Пишу так, как понимаю и чувствую.
Боженька, я оправдываю твоё доверие? Я хоть на йоту отработала твою щедрость?
Молчит...

17 червня 2015

Обыкновенная история

Вчера утром проезжала на лисапеде мимо дома бывшей коллеги по работе, в прошлом учительницы младших классов Веры Ивановны.
Она часто сидит на крылечке, согревая больную спину на солнышке.
- Добрый день! - кричу.
- Добрый, - отвечает, - подожди минутку!
Останавливаюсь и возвращаюсь.
- Ты клубнику не продаешь? - спрашивает Вера Ивановна. - Мне бы два-три кило.
- Нет, - отвечаю, - не продаю. Мы ведь выращиваем немножко, только для себя.
Вздохнула Вера Ивановна:
- Я то сама обойдусь, а вот внукам хотела вареньица приготовить. У них же в Киеве такого нет.

Конечно, нет - ароматного, светлого, солнечного варенья, приготовленного родными бабушкиными руками.

Вера Ивановна живет одна и, подозреваю, только на свою небольшую учительскую пенсию...

- Ты там среди людей... может, будешь слышать, кто продает, так ко мне направляй.
- Ладно! - говорю. - Обязательно!

Я так и сделала: поспрашивала у бывших коллег помоложе, у соседей, у просто знакомых.

А потом закрутилась в своих делах. После работы, кое-что переделав дома, пошла собирать клубнику. Собрала почти ведерко... и вдруг вспомнила про Веру Ивановну:
- Блин, - сама себе говорю, - ну неужто моя "банда" один день без клубники не проживет?!
И сама себе отвечаю:
- Конечно, проживет!

Только сполоснув руки, даже не переодеваясь, я запрыгнула на лисапед и помчалась к Вере Ивановне. Постучала в дверь, она открыла, а я сразу с порога говорю:
- У меня лишняя клубника оказалась, так я решила вам привезти. Только, пожалуйста, не за деньги, обменяемся - весной вы мне ирисок карликовых откопаете, - выпалив всё это, я даже не заметила, что Вера Ивановна плачет.
- Что случилось? - не поняла я.

А она уже и плачет, и смеётся одновременно:
- Ты уже пятая принесла мне клубнику, и пятая - без денег!

И тут до меня дошло - клубнику принесли все, кого я о ней спрашивала.

Вроде бы мелочь, а на душе так тепло-тепло стало. Давно мне так хорошо не было.

08 червня 2015

Мне хочется очнуться в ноябре...

Мне вдруг подумалось,
Что время - это бремя,
Давящее грехами по плечах.
И только человеческое племя
Его не ценит, превращая в прах.

Если так важно,
То зачем так давит?
По что мне хочется очнуться в ноябре?
Луну и звёзды, и себя оставить,
Чтоб осенью вернуться на заре?

А что изменится?
Я лица не узнаю
Людей, погибших на чужой войне?
Слёз горечь не допью, не дострадаю?
А может, осень встречу в тишине?

Не верится, но верю,
Чувства вынув,
Что жизни вкус вернётся без труда,
Когда, волной нахлынув
Чистой-чистой, мир воцарится, и на сей раз - навсегда...